О том, как сибиряки спасли Россию


Не отдали Москвы

О Великой Отечественной войне написано и сказано так много, что сторонний человек, попади он сегодня на семинар продвинутых историков, может быть несказанно удивлен тому, что не какие-нибудь, а академические историки говорят нынче о том, что история о той великой и страшной войне является на данный момент далеко не полной. И что она, как и вся новая историческая наука, нуждается в обновлении как проблемного, так и событийного исследовательского поля. По сути, той же задаче следовал генерал С.В. Штрик, автор книги, к чтению которой вы приступаете. Задача эта вряд ли была для него главной, но он поставил ее перед собой сам, считал ее важной и, как мог, старательно и правдиво восполнял пробелы в истории Великой Отечественной и в жизни своего поколения.

В книге с незамысловатым названием «Как это было» генерал-лейтенант Сергей Владимирович Штрик порой вдруг вспоминает о том, как его 166-я стрелковая дивизия проходила подготовку не где-нибудь, а в Юргинских лагерях под Томском. Или ему неожиданно вспоминается сам город Томск, где он родился, учился в школе и техникуме и перед войной служил в 166-й стрелковой дивизии, созданной в Томске в октябре 1939 года. В той самой дивизии, где вместе с автором служило много томичей. Причем С. Штрик подчеркивает, что его, как и многих других солдат и офицеров дивизии, выковали сибирские годы жизни.

Генералом Сергей Владимирович стал позже, в мирное время. Войну он начал комбатом в звании лейтенанта под Смоленском, а закончил подполковником и начальником штаба полка под Кенигсбергом. Он написал про войну, как её помнил и, говоря его же словами, «как это было». Причём использовал при этом архивные материалы и воспоминания фронтовиков, а не только то, что подсказывала память.

У генерала были чуткое сердце и явное литературное дарование. В минуты между боями он слушал природу. Иногда вспоминалось Сергею Штрику, как в Юргинских лагерях он очень любил в свободные вечера посидеть у Томи. Казалось ему, что «там, у больших камней, река шепчет о чём-то своём. Над рекой плавал какой-то серебряный шар, а весь воздух был напоен запахом леса и реки». Страна между тем жила в предчувствии неминуемой войны.

Естественно, книга написана о боях, но еще больше - о боевых друзьях-товарищах. Приступая к работе над мемуарами, генерал-лейтенант поставил перед собой несколько задач. Хотя воспоминания посвящены всей войне, особую обязанность он видел в том, чтобы разобраться в трагических событиях, которые произошли под Смоленском и Вязьмой в октябре 1941 года. Там, где от его 166-й стрелковой дивизии, насчитывавшей более 16 тысяч бойцов, осталось немногим более 500, и среди уцелевших - он, комбат, лейтенант Штрик. «Немногие вернулись с поля...» Да, Вязьма находится совсем недалеко от Бородина.

Скажем, что статьи о 166-й стрелковой дивизии вошли в краткую и двухтомную томские энциклопедии. Томичи не могут не помнить о своей 166-й, которая первой ушла из Томска на фронт, спустя всего несколько дней после начала войны, уже 26 июня. И все же прав ветеран дивизии С. Штрик, говоря, что о 166-й стрелковой сказано незаслуженно мало. И потому большое дело делает Государственная Дума Томской области, издавая эту книгу.

В энциклопедиях кратко, а в книге генерала довольно подробно рассказывается, как в июле - сентябре 41-го его 166-я дивизия участвовала в Смоленском сражении, в боях под Духовщиной и на реке Вопь. Проявив мужество и героизм, ценою жизни многих бойцов дивизия внесла весомый вклад в срыв плана молниеносного наступления гитлеровцев на их стратегическом направлении - на Москву и центральный промышленный район. Смоленское сражение закончилось боями под Духовщиной и Ельней. В результате Красная армия выиграла два месяца для подготовки обороны Москвы.

Затем в октябре 41-го 166-я стрелковая дивизия участвовала в боях под Вязьмой и попала в окружение в составе 19-й армии. Окруженные подразделения продолжали борьбу с фашистами. Пусть дивизия не стала гвардейской, но она сделала для Родины очень многое: сражавшиеся в окружении части сковали главные силы группы немецких армий «Центр» - и опять не дали им тогда прорваться к Москве. Батальон С. Штрика с боями вышел из окружения 19 октября под Серпуховом. Выходили с большими потерями, зато обстрелянные и с полковыми знаменами. Война становилась затяжной, Отечественной и предрекала немецкой армии неминуемое поражение. И потому так велик вклад сибиряков в спасение Москвы и Родины.

Дивизия уходила на фронт из Томска

Воспоминания «Как это было» посвящены по преимуществу войне. Но, сказав, что он «очень любит Томск», автор включил в книгу свои воспоминания о Томске 20 - 30-х годов. Они вышли весьма интересными. Понятно, что в чём-то автора могла подвести память, с какими-то его суждениями, если исходить из нынешних краеведческих данных, трудно согласиться. Но это не может обесценить воспоминаний генерала.

В Томске семья Штрик жила на улице Пролетарской. Сейчас не все о ней в Томске ведают, она затерялась за Дальне-Ключевской возле Бердской. На томской карте 1933 года Бердская улица никак еще не обозначена, а Пролетарская не заворачивает в сторону Черемошников. Давным-давно запроектированная генеральными планами губернского города Томска, она, тем не менее, все ещё оставалась в школьные годы Сергея Штрика окраиной.

Развиваться в сторону Черемошников городу мешали заливные луга со множеством проток и озерков. Эти «быстро растущие луга» автор почему-то называет еланями, что расходится с мнением нынешних краеведов, считающих еланями поляны и вырубки в лесу. На этих лугах за Пролетарской устраивались выпасы скота, огороды и сенокосы томских пролетариев и прочих граждан.

Об улице своего детства автор говорит, что «многие все еще по-старому называли её тогда Дворянской». Видимо, жители в духе времени именно так тогда и считали, быстро позабыв, что Пролетарская совсем недавно именовалась Еренёвской. Названное, как и улица, в честь купца Еренева озеро сохранилось на улице под старым названием до сих пор.

А вот Дворянской была в старом Томске нынешняя улица Гагарина. В 1920-м ее переименовали в улицу Равенства, а в 61-м году присвоили имя Юрия Гагарина, который в Томск собирался, но не приехал. Зато в нашем городе в 1932 году родился и, как мы теперь узнаем из воспоминаний С. Штрика, «какой-то период жил в нашем дворе», то есть на Пролетарской, будущий известный космонавт. Понятно, что речь идёт о Николае Рукавишникове. Автор добавляет: «Я знал его маму, так как моя сестра училась с ней в одной школе и дружила с ней». Будем теперь знать первую стартовую площадку томского космонавта, памятник которому установлен в Томске пусть и не у Ереневского, но всё же у озера - того, что издавна зовётся Белым.

Как известно, Николай Рукавишников родился в семье томских студентов. «Веками в город приезжали и становились его жителями люди, как правило, не по своей воле, а по принуждению». Такой вывод автор сделал, по-видимому, под сильным впечатлением от того, что на их усадьбе находился громадный гулаговский склад и что атмосфера сибирского ГУЛАГа сильно отравляла жизнь города. С. Штрик не скрывает и других негативных сторон томской действительности, однако детская память сохранила больше хорошего. И походы на лыжах до станции Тайга, и заплывы по Томи и её протокам, и спуск на лыжах с Обруба по крутому берегу Ушайки, и школьные вечера, и библиотеку, и походы с мамой в оперный театр. Важно отметить, что С. Штрик получил до войны среднее военное образование, окончив в 39-м Ленинградское военное училище имени Жданова, а в 41-м готовился в Томске на курсах в дивизионном Доме Красной армии к поступлению в Академию имени Фрунзе.

С. Штрик сообщает, что 166-я дивизия располагалась в Томске в двух военных городках: стрелковые полки - в Северном, на нынешних «Шариках», а артиллерийские - в Южном городке, на не существовавшей тогда улице Нахимова у Лагерного сада. Краснокирпичные казармы военных городков построены в начале XX века, а не во времена Александра II, как ошибочно считает автор воспоминаний. Зато мы находим у него другие интересные обстоятельства, которые, может быть, нигде больше не встретим. К примеру, о том, что каждую двухэтажную казарму занимал один стрелковый батальон. Что дивизия была укомплектована призывниками из нынешних Томской, Новосибирской и Кемеровской областей в большинстве своем русскими и татарами. Что в сороковом году дивизия получила пополнение с Западной Украины. И что томичи провожали 26 июня 41 года стрелковые полки 166-й дивизии со станции Томск-2, а гаубичный и пушечный - со станции Томск-1.

Это были первые проводы на фронты Великой Отечественной из Томска. Томичи навсегда простились с кадровой стрелковой дивизией. По какой-то иронии судьбы наш город с того времени прощается и прощается с покидающими его дивизиями и военными училищами.

Спустя всего четверо суток, в ночь на 30 июня, 166-я стрелковая дивизия уже разгружалась на железнодорожных станциях западнее Вязьмы под Смоленском. 2 июля 517-й стрелковый полк этой дивизии прибыл в лес западнее деревни Данильево, что на 15 километров западнее города Холм-Жирковского, и занял здесь оборону, а позже принимал участие в наступлении на Духовщину и в боях на реке Вопь.

Мемориал на месте боев

Ветеран боев на Смоленщине генерал С. Штрик благодарен томичам за то, что в Томской школе № 51 был открыт Музей боевой славы 166-й стрелковой дивизии, а в селе Верховье Холм-Жирковского района Смоленской области томские политехники установили мемориал в честь воинов 166-й стрелковой дивизии.

Нужно сказать, что более всего об этой дивизии писала многотиражная газета томских политехников «За кадры», Сейчас все эти материалы собраны и бережно хранятся в Национальном исследовательском Томском политехническом университете. В них можно найти хронику создания томскою мемориала на Смоленской земле.

Дело в том, что в составе 166-й дивизии воевало на Смоленщине немало студентов, сотрудников и выпускников Томского индустриального института (так назывался в 30-е и в начале 40-х годов Томский политехнический). Его выпускник Василий Васильев, оказавшись в окружении под Вязьмой, возглавил героический партизанский отряд «Смерть фашизму!».

В 78-м году на месте боевых действий 166-й стрелковой дивизии следопыты отряда «Синилъга» из Томского политехнического обнаружили братскую могилу воинов-сибиряков, а в лесах поблизости останки незахороненных бойцов. По инициативе студентов в Томском политехническом было решено увековечить память павших в боях за Родину на Смоленщине. Вскоре к этому святому делу подключились многие предприятия и учреждения города.

Начиная с 80-го года в село Верховье выезжали студенческие отряды политехников, работой которых руководил легендарный томский краевед Игорь Трофимович Лозовский. В результате был создан Мемориал с обелиском высотой в 16 метров, воздвигнутый на земляном кургане. Рядом на площади были установлены пушки и минометы времен Великой Отечественной войны, а также землянки, штаб и кухня. Здесь же был создан музей боевой славы.

Построено всё это было в лесной бездорожной глуши и не имело бы будущего, если бы Министерство обороны и другие учреждения не помогли проложить через смоленские болота асфальтированную дорогу до автотрассы «Москва - Минск». Местные села получили импульс к новой жизни, а совхоз и сельсовет стали именоваться Томскими. Торжественное открытие полного комплекса Мемориала в селе Верховье состоялось в День Победы в 1985 году.

В преддверии 60-летия Победы Томский политехнический, Томское землячество в Москве, томские штабы студенческих стройотрядов и другие учреждения провели сбор средств на строительство часовни в память воинов-томичей, погибших в боях на Смоленской земле в 1941 году. Оргкомитет возглавлял руководитель представительства Томской области в Москве А.Н. Черевко. Часовня была поставлена и освящена в срок. В течение ряда лет совместная делегация Томского землячества в Москве и Томского политехнического университета в сентябрьские дни выезжает на Смоленщину с благотворительным визитом памяти. Томские студенты-политехники ежегодно выполняют ремонтные и вос­становительные работы Мемориала и воинских братских могил. Томичи свято чтят память своих отцов и дедов, в жестоких боях отдавших жизнь за Родину в 41 -м году на подступах к Москве.

Книга воспоминаний «Как это было» с вниманием и почитанием будет прочитана в Томске. Своими воспоминаниями Сергей Владимирович Штрик выполнил свой долг перед теми, вместе с кем защищал Родину. И тем самым завещал потомкам любить её так, как любил и защищал сам.

Виктор Нилов
http://duma.tomsk.ru/page/16000/

в 166 Краснознаменной СД воевали:

Бадаевский Макар Иванович 1920г., Пропал без вести 07.1941г.
Беспрозванных Яков Иванович 1910г., Пропал без вести 18.08.1943г.
Бросов Тимофей Васильевич 1925г., Погиб 18.11.1943г.
Зонов Семён Андреевич 1925г., Погиб 18.12.1943г.
Каменев Борис Константинович 1911г., Погиб 27.06.1944г.
Котов Василий Ильич 1910г., попал в плен (освобождён) 22.01.1944г.
Томилов Николай Андреевич 1925г., Умер от ран в ОМСБ 215 05.09.1943г.

Честно говоря, не изучал подробно документы дивизий, окруженных под Вязьмой, просто потому что невозможно за три года пусть даже упорной работы изучить огромное количество документом и материалов, касаемой Великой Отечественной войны!
Да, Отечество было в опасности! Да, многие полководцы были уничтожены или находились в лагерях! Но война сама ковала новых, и во время окружения под Вязьмой практически победа была в руках у Гитлера, и в течении нескольких октябрьских дней дорога на Москву была свободна. И кто знает, если бы не погода, если бы не плохие дороги то не наши, а немецкие танки были бы на параде. Но не получилось у них! А 12 октября фронт уже был восстановлен благодаря Дальневосточным и сибирским дивизиям, что стало большой неожиданностью для фрицев. И нельзя сказать, что армия полностью погибла под Вязьмой! Все таки вынесли много знамен и возродилась армия, можно сказать встала из пепла. Но те солдаты, что вышли уже были матерые злые волки. И они уже знали кто такие фашисты, и они уже понимали что дальше и больше отступать некуда!
И вот здесь в этот момент начали ковать победу! Нет никто не хотел умирать, но и жить с мыслью о сдаче в плен они не могли. Не просто смотреть смерти в лицо но они смотрели и отдавали свои жизни за Родину, за жен, детей и матерей! Так почему же мы забыли о них ??? Почему мы не стараемся восстановить добрую о них память!? Да, у них не было наград, но они были героями. Для нас героями, для народа! И меня возмущает тот факт, что мы чтим память об известных героях, но совершенно не хочем говорить о простых солдатах, о вернувшихся с войны калеках. Многие мужики более старшего возраста вспоминают будучи пацанами как видели какие искромсанные, изрезанные тела были у фронтовиков. Позиция Сталина была, не давать наград отступающим солдатам за их подвиги. Но тем не менее, есть документы, награды, представления к награде за 1941 год!
Это факт. В заключение хочу сказать, что кроме названной выше дивизии 19 армии, в окружении находились 13 и 17 танковые дивизи 16 армии ЗабВО, только уже в составе 20 армии. И на сайте srpo.ru у Юрия Ржевцева собираются документы и материалы об окруженных частях Красной армии в этом котле. И хочется заметить, что ещя была Ельня. где немцы получили достойный отпор! И так, позади Москва и отступать некуда!!!

Уважаемый коллега viktorin, позвольте с Вами не согласиться в части "многие полководцы были уничтожены или находились в лагерях". Да, были репресии, но фальшивая цифра в 36 тысяч командиров, пущеная Хрущёвым, уже давно перерасла в 40, а затем и 60, 70 тысяч. Хотя документы эти уже открыты, и легко можно установить, что репресированно было около 12 тысяч человек. Уже в 39-40 годах третья часть из них была возвращена обратно в войска.
Основная причина не в этом, а в том, что РККА по численности увеличелась всего за три года в семь раз. Ну, невозможно подготовить за три года столько грамотных командиров и военноначальников. Да, ещё отладить взаимодействие в частях, чтобы они действовали, как единый слаженный механизм.
Была неплохая военная техника, а вот грамотных, хорошо обученных специалистов, могущих применять эту технику не было. Простой пример. Осенью 1941 года, на заводах Москвы и в европейской части страны скопилось несколько сот боевых современных самолётов. Не было лётчиков, обученных на них летать. Проблему решили, посадив на эти самолёты лётчиков испытателей. Таким образом сформировали около десятка полков. И лишь, когда подготовили достаточное число лётчиков, способных применять новую технику, лётчиков испытателей отозвали с фронта (точнее, оставшихся в живых).
Кстати, именно они задержали на несколько дней моторизованные части Вермахта, пока не перебросили войка из Сибири и Дальнего Востока. Вы правы, ненастье не позволяло двигаться немцам в не дорог. А над дорогами, не смотря на ненастье, летали наши самолёты, и устраивали заторы, бомбя и обстреливая немцев

А вот здесь коллега Вы не правы. Не надо всё валить на Сталина. Он представления на награды не составлял.
В 1941 году действовал ещё парядок награждения мирного времени. Те, кто были поближе к Москве получали награды через 3-4 месяца после отправления представлений. А вот с удалённых франтов награды ждали по полгода и более.
К тому же, в штабах была неразбериха, а порой и паника. Документы терялись, либо вообще не составляли. Там нередко точно не знали, где какое подразделение находится. Примет, легенда с подвигом 28 панфиловцев произошла по вине штабных офицеров, которые слабо владели информацией. В то же время, именно на первый год войны приходится наибольший процент невручённых наград.