6-7 ноября 1941 года, Бои под Звенигородом Опции

[Леонид]

Все знают про парад на Красной площади. А как обстояли дела в эти дни на линии фронта? Сохранились воспоминания о тех днях.
Одно из них можно прочитать в книге еще советского времени "В грозный час" Лыков И. С. Автор, воевавший в 18-й танковой бригаде, описывает события в районе Локотни у Звенигода.

"Приближалась 24-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Мы в батальоне, занявшем к тому времени оборону у деревни Локотня, гадали: что же произойдет в эти дни в Москве, будет ли традиционный, как до войны, парад, выступит ли И. В. Сталин? На всякий случай капитан Г. Е. Пелевин дал задание отыскать радиоприемник. Но не так-то просто было найти его в такой деревушке, как Локотня. Начальнику связи батальона А. П. Неугодову пришлось, например, обежать все избы, прежде чем он смог в одной из них обнаружить батарейный радиоприемник — старенький, какой-то неизвестной нам конструкции. И все-таки это была удача. С того дня, как только позволяла обстановка, вокруг приемника тотчас же собирался тесный кружок. С затаенным дыханием бойцы и командиры слушали сводки Совинформбюро, последние известия. Приемник мы включали на короткое время, потому что батареи быстро истощались, а нам нужно было приберечь их до ноябрьских праздников. В дни, предшествовавшие 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, противник активных боевых действий на нашем участке не вел, только изредка обстреливал занятые нами позиции да вел разведку. Однажды, правда, он попытался атаковать населенный пункт Шеино, но находившаяся там рота мотострелков лейтенанта Г. Т. Головатенко при поддержке четырех Т-26 и одного БТ-5 легко отразила эту атаку.
И вот настал день 6 ноября. Вечером все, кто мог, собрались у радиоприемника. В избу, где помещался штаб батальона, набилось столько народу, что буквально нельзя было повернуться.

— Ну что ж, Афанасий Павлович, — сказал Неугодову комбат, — давай включай. Перед праздником должны же передать что-нибудь важное...

Начальник связи щелкнул пуговкой выключателя. Послышался слабый шорох эфира. Но вот, прервав его, до нас долетел знакомый всем голос московского диктора:

— Говорит Москва! Передаем прямую трансляцию торжественного заседания Московского Совета с представителями трудящихся города Москвы и доблестной Красной Армии, посвященного 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции...

— Вот это да-а-а! — вырвалось у начальника штаба батальона старшего лейтенанта В. Д. Советкина.

На него со всех сторон зашикали, и он умолк. Люди затаили дыхание, напряженно ловя каждое слово, доносившееся из приемника. Все забыли про самокрутки, уже погасшие в руках, забыли про открытую дверь, откуда тянуло морозным сквозняком и изрядно леденило разгоряченные спины. Даже когда на улице разорвалось несколько тяжелых фашистских снарядов, никто не обратил на это внимания, не пошевелился. Мы слушали живой голос Москвы, и в душе поднималась горячая волна радости. В тот день трансляцию торжественного заседания и доклад председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина слушали не только мы, но и десятки миллионов других людей в тылу и на фронте. И в каждого это выступление вселяло надежду, веру в нашу неизбежную победу.
А на следующий день, как и обычно, состоялся традиционный парад войск на Красной площади. Но нам на этот раз не удалось собраться у приемника и послушать о нем репортаж. Со стороны Колюбакина гитлеровцы с самого утра предприняли мощную атаку, и экипажам совместно с пехотинцами младшего лейтенанта М. С. Белкина пришлось отбивать ее. За первой атакой последовала вторая. Потом еще и еще. В минуты короткого затишья в батальон прибежал помощник начальника политотдела бригады по комсомольской работе Я. Д. Кириченко.

— С праздником вас, хлопцы! — возбужденно приветствовал он комбата, Советкина и меня. — Слыхали сегодняшнюю новость?

— Вчерашнюю слыхали, а сегодняшнюю некогда было слушать, — ответил Г. Е. Пелевин. — А в чем дело?

— В Москве парад состоялся! И снова товарищ Сталин выступал!

Да, это всем новостям новость! От неожиданности и прихлынувшей к сердцу радости мы на несколько секунд буквально оцепенели. А когда это состояние прошло, стали поздравлять друг друга, крепко жать руки.

— Выходит, утерли мы Гитлеру нос! — смеялся комбат. — Рассчитывал-то он по Красной площади парадом пройти, а прошли мы! На весь мир ему теперь эта оплеуха будет!

— Он небось все волосы на себе повырывал от злости, — заметил начштаба В. Д. Советкин.

Ни слова не говоря, я залез в танк комбата и, подключившись к рации, передал всем командирам рот:

— Товарищи! Сегодня на Красной площади нашей любимой столицы состоялся парад войск Красной Армии! С речью на нем выступил товарищ Сталин! А фашистам не бывать в Москве! Мы их били и будем бить еще сильнее!

И показалось, что после этих слов еще дружнее ударили пушки наших танков, еще гуще взметнулись в расположении врага черные кусты разрывов. А потом к нам пришла «Правда». Сразу за два дня. И снова мы пережили минуты необычайной приподнятости и воодушевления. Да, много парадов видела наша Красная площадь. Много их она еще увидит. Но тот парад 7 ноября 1941 года по своей моральной, политической и военной значимости можно смело назвать нашим главным парадом.
Не так уж идеально стройны были ряды проходивших тогда по ней полков, нечеток их шаг. Да и боевая техника, прогрохотавшая по припорошенной снежком древней брусчатке, была не столь сложна, грозна и внушительна, как, скажем, сейчас. Однако и подразделения, прямо с площади отправлявшиеся в окопы, и техника, сразу же после парада занявшая на подступах к столице позиции, произвели на весь мир впечатление, которое трудно было с чем-нибудь сравнить. Весь мир теперь точно знал: Москва живет, она борется и не собирается сдаваться врагу!"

Автор воспоминаний в центре



Сообщение отредактировал Леонид - 6.11.2012, 14:50