IPB

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

 
Ответить в данную темуНачать новую тему
> Воспоминания бойца 144сд Лупинос Н.Е., Бои 1941-1942 годов под Москвой.
viktorin
сообщение 20.11.2016, 19:41
Сообщение #1


Человек-легенда


Группа: Пользователи
Сообщений: 4916
Регистрация: 5.1.2009
Пользователь №: 4419



Воспоминания офицера 144сд Лупинос Николая Ефимовича при защите Москвы с октября по декабрь 1941 года.

В июле я получил повестку из военкомата и был направлен в Ростов, а потом в Москву. 7-го июля я уже был на курсах «Выстрел» в Солнечногорске, началась военная учеба. На курсах с раннего утра и до позднего вечера, ежедневно без выходных, из нас готовили командиров, способных сражаться с выхоленными фашистскими полчищами. Измотать фашистов на подступах к Москве и погнать их прочь с нашей Русской земли. Занятия с нами проводили по тактике полковник Дмитриев, по огневой подготовке полковник Грызлов. Опытные преподаватели военного дела, преданные Родине офицеры. Наряду с преподаванием военного дела держали нас в курсе событий на фронтах.
Спешно изучая и осваивая военное дело, нам приходилось бдительно следить за прилегающей территорией. Так уже 22-го июля немцы начали бомбить Москву и однажды мы задержали подозрительную девушку, которая оказалась наводчицей фашистских самолетов и с ней был передатчик.
В конце сентября нас погрузили в автомашины и отвезли в Москву. Здесь мы сдали экзамены, мне присвоили звание лейтенант, командир пулеметной роты. И направили в действующую армию, где я был назначен командиром 2-ой стрелковой роты 449-го стрелкового полка 144 стрелковой дивизии. Полк в который я попал в последних боях под Вязьмой понес большие потери в живой силе и был выведен в Алабинские лагеря для пополнения и приведения в боеспособность. Дивизия, после выхода из под Вязьмы, заняла рубеж обороны Терехово – Локотня - Васильевское на Можайском направлении и вела ожесточенные оборонительные бои. Когда я прибыл в Алабино, практически 2-ой стрелковой роты еще не существовало. Ее сформировали за два дня из воинов выходивших из окружения под Вязьмой. Рота состояла из трех стрелковых взводов, отделения разведки и управления. Командиром первого взвода был назначен лейтенант Карицкий, командиром второго – лейтенант Артемов и третьего – младший лейтенант Танцура. Комиссаром роты был назначен старший лейтенант Милько, комсоргом роты – сержант Фролов, старшина роты Матющенко. Началась упорная работа с личным составом. Надо было издерганных и истрепанных боями, потерявших веру солдат и сержантов, сплотить в единое боевое подразделение, вселить в них дух воина победителя. Началась упорная военная, огневая и тактическая подготовка. Роте дали участок для строительства обороны в стыке двух соседних подразделений, строящих оборону во втором эшелоне. Надо было заботиться и о питании. Для этого мне пришлось ехать в колхоз, найти председателя, договариваться с ним. Председатель выделил нам быка для питания роты. В дальнейшем забота о продовольствии ложилась на старшину Матюшенко. Вторая стрелковая рота упорно готовилась к боям.
Личный состав подразделений преобразился.
В конце октября ночью по тревоге рота погрузилась в автомашины и двинулась в путь. Пропуская встречный транспорт, автоколонна медленно двигалась на запад. Впереди темный осенний купал неба озарялся вспышками артиллерийских выстрелов и разрывов снарядов. Нам казалось, что где-то в дали бушует гроза и сильные раскаты грома следуют один за другим. Утро застало автоколонну на открытой местности, в 5-6 км. не доезжая деревни Каринское. И в это время в небе над головой повис самолет врага, двух фюзеляжный разведчик - корректировщик. Не рискуя оказаться под бомбежкой, подразделение выгрузилось и продолжило остальной путь в походной колонне ускоренным маршем.
При вступлении в село Каринское, было видно, что здесь фронт. Повсюду зияли, еще свежие воронки от разрывов снарядов. По запаху чувствовалось, что артобстрел был недавно. А на западе, совсем рядом, была слышна сильная артиллерийская, пулеметная и автоматная стрельба. В селе местного населения видно небыло. Изредка встречались военные, торопливо выполняющие свои задания. Всюду виднелось сложенное военное имущество, замаскированное от наблюдения с воздуха. Здесь располагался штаб 144-й стрелковой дивизии.
Разыскав нужный дом, и войдя в помещение, я увидел командира дивизии генерал майора Пронина М.А. и комиссара Мовшева Г.С. Доложил, что прибыл лейтенант Лупинос командир 2-й стрелковой роты 449 стрелкового полка в составе 180 активных штыков в его распоряжение. Их измученные и уставшие лица говорили о том, что они уже несколько суток не отдыхали. Было видно, что мое сообщение о прибытии роты, обрадовало генерала. Он вызвал штабного офицера, распорядился найти карту данного района. И начал вводить меня в сложившуюся обстановку. Сообщил, что недавно противник выбил наше подразделение из населенного пункта Локотня, воины дивизии ведут бой за деревню Колюбакино. В результате сложившейся обстановки образовалась брешь в районе деревни Крюково, которую и предстоит закрыть второй роте. Принесли карту, генерал взял в руки карандаш и прочертил дугообразную линию от села Каринского до деревни Крюково, и отдал мне устный приказ: «Роте форсированным маршем достигнуть указанного населенного пункта, выйти северо-западнее деревни Крюково и занять оборону, оседлав шоссейную дорогу, идущую из Колюбакино. Не допустить врага по ней двигаться на Москву». И добавил, что это приказ командующего 5-й армии.
Повторив приказ и уяснив обстановку, я осмелился обратиться к командиру дивизии с просьбой, разрешить войнам подразделения заменить белье, так как вышедшие из окружения солдаты этого еще не делали. Комдив разрешил. Во дворе белья был целый штабель и войны роты быстро переоделись, некоторые даже взяли в запас. Не теряя времени рота выступила из Каринского по указанному маршруту. Предстояло двигаться без дороги лесом. Шли быстро без шума и неожиданно на пути оказалась повозка с запряженной лошадью, а на повозке станковый пулемет «максим». Людей никого близко не было, я дал команду пулеметчику Болдыреву взять пулемет, так как в роте еще ни одного пулемета не было. Пройдя метров двести опять повозка с пулеметом, даю команду: «снять пулемет». Но здесь нас скоро догнали воины и отобрали пулемет. В походной колонне не было слышно ни разговоров ни смеха. Каждый был занят своими мыслями о предстоящих боях. В те дни гебельсовская пропаганда обрушивалась на нас со всех сторон, вся местность была засыпана фашистскими листовками. На листовках Сталин был изображен во всех видах, даже в виде пса, зажавшегося в угол и воющего о последнем «нонешним» денечке, а Гитлер был изображен с баяном, игравшим и поющим: «Широка моя страна родная». В листовках, здесь же, обещали все блага тому кто сдаться в плен и был написан и пропуск, штык в землю. Но мы уже знали какие блага сулят гитлеровцы и чем эти блага оборачиваются, хотя были в роте и такие которые верили их пропаганде.
К полудню подразделение вышло на южную опушку леса. Артиллерийская канонада доносилась до нас теперь с северо-запада. Впереди простиралась большая поляна в низине которой стояла деревня Крюково. Высланная разведка достигла деревни и через некоторое время подала сигнал, рота вступила в Крюково. Деревня казалась пустой. На улицах и во дворах не было видно ни одного живого существа. Приближение фронта вынудило жителей все свое имущество спрятать, а самим укрыться в приготовленных убежищах. В населенном пункте около сотни дворов, его разрезает на две части глубокая балка, идущая с востока на запад. По балке протекает не глубокий безымянный ручей. В западной части деревни через балку был деревянный мост, по которому проходило шоссе из Колюбакино. Это шоссе и предстояло нашему подразделению закрыть и не пустить противника. По рассказам жителей мост утром этого дня был взорван отходившими Советскими частями, а берега ручья заминированы. Позже после ухода наших войск, в деревню прикатили фашистские автоматчики на мотоциклах, постояли у взорванного моста и уехали по шоссе назад в сторону Колюбакино. День клонился к исходу и надо было спешить, чтобы до наступления темноты, выбрать выгодные места для расположения позиций. Основное, главное и опасное направление, это северо-западное со стороны Колюбакино и западное, где лес подходил близко к нашей деревне. На главном направлении занял оборону 1-й взвод, перерезав шоссе. Для своевременного обнаружения приближения противника, вперед было выдвинуто боевое охранение, выставлены секреты. Второй взвод занял оборону в лесу западнее деревни и так же выставил боевое охранение впереди, в сторону деревни Высоково. Третий взвод прикрыл северо-восток, остальные разместились в деревне.
В первые месяцы войны оборону строили круговую, опорными батальонными пунктами. Оборона второй роты прикрывала только северную часть деревни и передний край обороны проходил в основном лесом.
Вечером я возвратился на КП роты, который располагался в доме старенькой бабушки Абрамовой Натальи Ефимовны. На дворе уже было темно, на душе у меня муторно и тяжело, но заботы по организации питания и другие неотложные дела отвлекали от тяжелых дум. Неожиданно до нашего слуха донеслось гудение моторов танков с южной стороны деревни. Внезапно все стихло. Срочно выслал разведку, что бы определить чьи это танки, наши или вражеские. Зарницы вспыхивали в ночной темноте и доносившиеся глухие разрывы снарядов, говорили о том, что в районе Колюбакино бой не затихает. В нашей деревне установилась ночная тишина. И вдруг эту тишину нарушили громкие голоса часовых, стоявших у ворот двора и дома, они с кем-то пререкались. Открылась входная дверь и на пороге, в сопровождении часового, появился крупный рыжий в форме танкиста старший лейтенант. Часовые его приняли за переодетого немца, а он шумит ругается, упоминает 2-ю стрелковую роту, спрашивает лейтенанта Лупинос. Оказалось, что он командир танковой роты в составе трех танков КВ, прибыл для нашего усиления и с утра и с утра нас разыскивает. Прибытие танков подняло боевой дух всех воинов подразделения. По сообщению танкиста, что это сам генерал Жуков прислал танки, так как это направление и особенно это шоссе были очень важны и вызывали беспокойство у командования фронта.
Комиссар роты ст. лейтенант Милько и комсорг сержант Фролов, немедленно пошли по взводам, которые занимались оборудованием огневых точек и окопов, сообщить радостную весть о приходе танков и последние известия «СОВИНФОРМБЮРО». Мы с командиром танковой роты стали выбирать позиции для танков. Потом прошли по взводам выявили саперов и минеров, из них набрали команду, которая вместе с танкистами за ночь должна выкопать укрытия для танков и замаскировать их. А с рассветом проделать проход в минных заграждениях и перегнать танки в эти укрытия на участок обороны роты.
Перед утром в роте случилось чрезвычайное происшествие. Стали проверять, как несут службу боевые охранения. Проверили то, которое выставлено в сторону Колюбакино, здесь все воины на местах и службу несут бдительно. Во втором взводе с лейтенантом Артемовым и со связным направляемся к боевому охранению, которое находилось в 100 – 150 метрах от окопов. Осторожно приближаемся к месту, где вчера вечером расположили отделение в составе 12 человек с приказом окопаться. Тишина, никто нас не останавливает, пароль и пропуск не спрашивает. На месте никого нет, вместо окопов лежит все оружие и военная амуниция и следы, по свежевыпавшему снегу, в сторону противника. Мы начали звать, думали, что какая-то шутка. Когда начало рассветать, увидели приближающуюся группу людей со стороны деревни Высоково, подумали, что наши беглецы возвращаются, но это были немцы. Произошел бой, потеряв несколько человек, фашисты отошли.
С восходом солнца над деревней появился самолет разведчик. полетал и улетел на юг. В скором времени на участке обороны 1-го взвода произошел бой с автоматчиками – мотоциклистами, которые нарвались на его боевое охранение. К исходу дня в расположение роты прибыло две 76 мм полковые пушки. Теперь рота имела достаточную огневую поддержку. Воины подразделения видя все это понимали, что предстоят тяжелые бои и не жалея рук и сил усовершенствовали свои позиции. На третий день, ближе к ночи, прибыл командир батальона капитан Архипов, адъютант старший лейтенант Вишневский и управление батальона. С ним прибыли: - 1-я стрелковая рота лейтенанта Мельникова; - 3-я стрелковая рота лейтенанта Лазарева, пулеметная и минометная роты. Прибывшие подразделения и штаб батальона разместились и заняли оборону в южной части деревни Крюково. С этого дня была организована круговая оборона. Штаб 449 стрелкового полка располагался в населенном пункте Хотяжи. С прибытием командира батальона наладилось снабжение подразделений продовольствием, оружием, необходимым снаряжением и боеприпасами. Участок обороны 2-ой стрелковой роты был очень активным, не проходило ни одного дня, чтобы гитлеровцы не совершали огневой налет, но воины подразделения бдительно несли службу на передовом крае. Своевременно обнаруживали, приближающего противника, и встречали его организованным огнем. При отражении противника в лесу, особенно нас выручала «карманная артиллерия» ручные гранаты Ф-1 «лимонка». У каждого воина в окопе в нишах имелся ящик, а у кого и больше гранат. В минуты затишья продолжалась совершенствоваться оборона. Строились ДЗОТы и блиндажи с усиленными перекрытиями. Все огневые точки, блиндажи и тыл соединялись траншеями, все искусно маскировалось. Организовали занятия, изучение устава и материальную часть оружия. Много внимания уделяли политическим занятиям. Наладилась регулярная доставка почты. Газета «Правда» была особенно желанная, в ней освещались все события на фронтах и в тылу страны.
День и ночь мы все готовились к предстоящим боям. Знали, что враг силен и подтягивает новые силы для броска на Москву, но у нас была уверенность, что не пропустим фашистов на нашем направлении.
На участке обороны 1-го взвода в районе шоссе, происходят ежедневно жаркие бои и мы с комиссаром роты решили пропустить всех воинов второго, третьего взводов и других мелких подразделений через этот участок. Это мероприятие сплотило воинов в отделениях и взводах. Люди обстрелялись, перестали шарахаться из стороны в сторону при разрывах снарядов и главное поняли, что умелое пользование своим личным оружием и окопом делает его непобедимым. Люди увидели, что при организованном ведении огня противник не выдерживает и поспешно отходит на исходные рубежи. Эта закалка сыграла важную роль в предстоящих боях. Успешные бои по отражению вылазок гитлеровцев дали положительные результаты. Войны подразделения стали более энергичными, смелыми и ограничивать их только оборонительными боями уже было мало.
Вторая рота крепко удерживала свой рубеж и с согласия командира батальона, не в ущерб обороны переднего края, была создана группа из добровольцев, которая начала совершать вылазки в стан врага. В последствии начали привлекать добровольцев и из других рот батальона. Особенно часто совершали налеты на близлежащую деревню Высоково. К этому времени в батальоне было создано две группы. ООни должны были глубокой ночью подойти к деревне с двух сторон и открыть шквальный огонь. У фрицев создавалась паника, нервозность, большие потери, это их заставляло всю ночь сидеть в окопах и щелях.
В канун 24-ой годовщины Великого Октября, командование 449 стрелкового полка поставило нам задачу, в честь праздника выбить немцев из этой деревни. В ночь на 5-е ноября мы совершили налет на деревню, решительно потеснили противника, нанесли ему значительный урон в живой силе, но подоспевшие им на выручку танки, помешали нам закрепиться.
Такие налеты на врага были необходимы и полезны. Войны получали боевой опыт наступательного боя и закалку, развивали смелость, проявляли хитрость и смекалку. Видели как непобедимые завоеватели - фашистские молодчики, под нашим организованным огнем мечутся в панике, не чувствуя себя спокойно и в укрытии. Видели, что инициатива в оборонительных боях и таких вылазках переходит на нашу сторону.
При возвращении из таких походов к себе в деревню на КП роты, всегда, даже в самое позднее, время нас встречала бабушка Наталья Ефимовна и ее внучка Шура - девочка лет четырнадцати. Они очень радовались, что мы все возвратились живы и невредимы.
6-го ноября, перед праздником, подразделения батальона находились в боевой готовности, ожидали наступления или вылазок гитлеровцев. В течении ночи, бдительно следили за передним краем, а также слушали непрерывный рокот фашистских бомбардировщиков, идущих большими группами высоко в ночном небе бомбить Москву. В той стороне лучи прожекторов пронизывали темный небосвод. Брали фашистского стервятника в перекресток лучей и в тот же миг вокруг самолета возникали белосизые всплески взрывов. При удачном попадании самолет падал и нашему ликованию небыло предела.
Вечером 7-го ноября от танкистов принесли радиоприемник , собрали всех свободных от нарядов воинов, и слушали передачу о состоявшемся праздничном параде в честь 24-ой годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции, на Красной площади в Москве. После окончания передачи состоялся короткий митинг. На митинге войны дали клятву Родине, что удержим охраняемый нами рубеж обороны и не пропустим на нашем направлении ни одного гитлеровца. Усилили наблюдение за противником, фрицы уже были нете, что в первые месяцы войны. Хоть и были откормлены и выхолены, но уже не маршировали, а трусливо перебегали открытые места, сидели больше в укрытиях. Наблюдалось передвижение войск и механизированных груп противника. Видно было, что они готовились к наступлению.
16-го ноября рано утром, боевое охранение заметило приближающихся гитлеровцев и открыло по ним ружейный и пулеметный огонь. Стрельба в боевом охранении была сигналом всем бойцам для занятия боевых мест и готовности для отражения врага. К этому времени рота имела двенадцать станковых и ручных пулеметов. Местность перед передним краем была пристреляна артиллерией. Но связь была только связными посыльными. Боевое охранение, потеряв двух человек, под прикрытием пулеметов и артиллерии отошло на основные позиции. Убитых вынесли. Жестокий бой разгорелся перед передним краем обороны. Фашисты двигались короткими бросками и на своем гортанном языке громко выкрикивали «Гох». «Уже охают, - сказал кто-то из красноармейцев - а что дальше будет». Сейчас увидим - ответил я и предупредил пулеметный расчет Ивана Болдырева, что бы подпускал ближе, а потом открывал огонь. Гитлеровцы атаковали крупными силами, но были встречены хорошо организованным огнем, залегли и начали откатываться назад. Прошло немного времени, гитлеровцы перестроились, открыли ураганный артиллерийско-минометный огонь по лесу и опушке, где проходила наша оборона, и начали атаковать. Солдаты лейтенанта Карицкого смело встречали врага ружейным и пулеметным огнем, а близко приблизившихся фашистов уничтожали гранатами. Противник нес большие потери и вынуждено откатывался на исходные позиции. Перестроившись снова открывал ураганный огонь по нашей обороне.
https://vk.com/club71172673

Сообщение отредактировал viktorin - 20.11.2016, 20:31
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
viktorin
сообщение 20.11.2016, 20:04
Сообщение #2


Человек-легенда


Группа: Пользователи
Сообщений: 4916
Регистрация: 5.1.2009
Пользователь №: 4419



Этот огонь большого вреда нам не наносил, так как все окопы были перекрытыми и хорошо замаскированы лесом, поэтому атаки врага успешно отбивались. Фашисты неистовали, ведя по нашей обороне непрерывный огонь, меняли тактику атак. Пытались наступать, то вдоль шоссе, то с флангов. Но брешь в обороне роты враг пробить не смог. Было отбито только лобовых три атаки, но противник не унимался. Видно было, что наступавшее подразделение фашистов имело приказ, во что бы-то ни стало пробить брешь вдоль дороги.
Наступила вторая половина дня. Натиск противника не ослабевал, а казалось даже усилился. Разрывы артиллерийских снарядов врага шли на нас потоком. Вдруг наблюдатель, наблюдающий за КП батальона и обороной в южной части деревни, сообщил, что гитлеровцы идут в наступлении с юга на оборону первой, третьей и автоматной рот. Оказывается противник обошел нашу оборону по южной опушке со стороны Высоково, накопился за стоящими стогами и выходил из-за них, разворачиваясь в цепи. Наблюдательный пункт 2-ой роты находился на возвышенности с которой хорошо просматривалась оборона батальона и с юга. Я приказал командиру пулеметного взвода, не теряя ни одной минуты, перебросить четыре станковых пулемета на запасные позиции, которые были заранее оборудованы для ведения огня в тыл. Наступающие гитлеровцы не прошли еще и половины пути от стогов до обороны наших рот, как дружно заработали станковые пулеметы. С наблюдательного пункта хорошо было видно, как падают фрицы и заметно редеют цепи наступающего врага. В шеренгах противника произошла заминка, цепи немцев залегли, потом начали осторожно отползать за стога. Пулеметчики стали экономить боеприпасы, бить прицельно короткими, но точными, очередями.
Противник подтянул артиллерию и на южную опушку леса. Стал обстреливать оборону роты и с юга. Но обнаружить огневые позиции пулеметов не смог. Некоторое время спустя при поддержке артиллерии немцы снова пошли в атаку. Но также были остановлены огнем наших пулеметов и отошли на исходные позиции. Перегруппировавшись, противник снова пошел в атаку, пулеметы снова открыли огонь по нападавшим. Но произошло неожиданное. Враг начал бить по нашей высотке и опушкам леса дымовыми снарядами. Видимость совсем пропала, пулеметчики были ослеплены и эффективность пулеметного огня ослабла. Нам было слышно, что бой в районе обороны первой и третей рот с каждой минутой ожесточается, но что там делается нам видно не было. На участке обороны нашей роты противник атаки ослабил, но продолжал сильный минометный и артиллерийский обстрел, в том числе и дымовыми снарядами. Войны нашего подразделения, напрягая зрение, внимательно просматривали впереди лежащую местность. Прошло не более часа, как видимость пропала, а бой на той стороне все не затихал. Вдруг услышали, а потом увидели, что на правом фланге в районе моста движутся люди. Это в расположение 2-ой роты отходили подразделения батальона, которые занимали оборону южнее деревни. Они сообщили, что командир батальона капитан Архипов убит, имеются еще потери, а деревню заняли немцы.
Сложилась неожиданно тяжелая обстановка. Отошедшие подразделения расположились в окопах 2-ой роты. На КП роты срочно был созван весь командный состав отошедших подразделений. На коротком совещании было принято решение, контратаковать и выбить гитлеровцев из деревни. Руководить боем поручили мне, это диктовала обстановка. Приближался вечер, надо было действовать немедленно. Местность была выгодна как с западной, так и с восточной стороны, лес подходил близко к деревне. На опушках леса уже стояли по два станковых пулемета, дополнительно установили еще по два. Атаковать было решено с трех направлений. С северо-запада 1-я рота, с севера рота автоматчиков, и с северо-востока 3-я стрелковая рота. Бой за овладение Крюковым длился долго, немцы упорно не хотели уходить, а нам нельзя оставлять деревню без приказа с выше.
Всего два дня назад читали приказ Верховного Главнокомандующего, который гласил, что с позади Москва и мы должны воспрепятствовать продвижению немцев на восток. Два раза Крюково переходило из рук в руки. Войны первой и третьей рот не упали духом, поддерживаемые мощным пулеметным огнем, смело атаковали врага с флангов и до наступления темного времени полностью изгнали гитлеровцев из деревни, продвинулись вперед и заняли свою прежнюю оборону , юго-западнее деревни.
Бой затих. Собрали свободных от нарядов воинов и актив. Комиссар батальона провел короткое совещание. Вводя в обстановку он сказал: «На нашем направлении сосредоточена крупная группировка противника. Которую, вот уже скоро будет месяц, как воины 5-ой армии, в их числе и наша 144-я стрелковая дивизия, ведя ожесточенные бои, задерживает на данном оборонительном рубеже и ни дали ни на один шаг продвинуться на восток. Нашему батальону было приказано не пропустить противника на этом направлении. Приказ командования 1-й батальон выполнил. Бой сегодняшнего дня показал, что противник перешел в наступление. Вторая стрелковая рота оборонявшая Крюково на главном направлении удара не дрогнула, отразила все атаки и нанесла противнику большие потери. Подразделения, оборонявшие деревню, с юго-запада, не проявили себя, были потеснены противником. В следствии чего фашисты ворвались в деревню. К нашему счастью нам удалось выбить противника и занять свою прежнюю оборону. Но враг не ушел, где то недалеко затаился и с наступлением дня надо ожидать новых атак. Поэтому наша задача укрепить нашу оборону. Готовиться встретить врага с достоинством».
Выступил и старший лейтенант Милько, который от начала и до конца боя, находился в боевых порядках подразделения и сам неоднократно проявлял отвагу. Личным примером поднимал бойцов в контратаку для отражения, близко приблизившихся к окопам, фашистов. Он сказал: «Воины второй роты смело встречали противника организованным ружейным и пулеметным огнем и неоднократными контратаками. Умело отбивали атакующего врага, вынуждали его к паническому бегству и наносили большой урон. Отметил самоотверженные, геройские действия расчетов станковых пулеметов Болдырева и Макарычева.» От комсомола выступил сержант Фролов и др. Были и нездоровые выступления, что мол враг ушел вперед, мы остались в его тылу и надо действовать как партизанский отряд. Распространение такого настроения допустить было нельзя и когда дали слово и мне. я в выступлении сделал упор на то, что наш батальон является подразделением входящим в состав действующей Армии. Удерживая деревню Крюково мы выполнили приказ вышестоящего командования. Надо полагать, что командовании дивизии знает положение нашего батальона и уже приняло решение о его дальнейших действиях. Наша задача, до получения приказа, привести в порядок оборону и готовиться к отражению врага.
Здесь же дали клятву, что без приказа Крюково не сдавать, биться с фашистами пока бьется сердце в груди.
Потом собрали и похоронили героически погибших воинов и командира батальона капитана Архипова со всеми воинскими почестями. И не теряя времени приступили к укреплению обороны, которая во многих местах была разрушена снарядами. Войны успокоились и организованно приступили к привычным земляным работам. На передовом крае, выставленное боевое охранение, секреты и часовые, велось бдительное наблюдение и прислушивались к каждому шороху. Знали, что враг, где-то недалеко, затаился и в каждую минуту может атаковать. Казалось все нормализовалось, но это было далеко не так. Небыло связи ни со штабом полка, ни с дивизией. Не знали где они находятся. Высланная разведка для связи, еще не возвратилась. Наступила вторая половина ночи. Кругом тишина, но никто не отдыхает. В обороне продолжается усердная работа, изредка слышны короткие команды.
В два часа ночи возвратилась разведка, вместе с ней прибыл офицер связи с приказом. В приказе давалась команда, чтобы первому стрелковому батальону 449 -го стрелкового полка оставить оборону населенного пункта Крюково и следовать в район города Звенигорода. Маршрут движения был таков: не достигая населенного пункта Хотяжи два километра, переправиться через реку Москва на правый берег. В дальнейшем двигаться в направлении Звенигорода.
Подразделения батальона быстро собрались и двинулись по указанному маршруту. Надо было спешить, чтобы до наступления светлого времени переправиться через реку. Вторая стрелковая рота двигалась замыкающей, прикрывая отход. Было выставлено охранение в тыл и фланги. Двигались ускоренным маршем по правобережью реки Москвы. Колонна без привалов шла остаток ночи и половину дня, хотелось быстрее достичь указанного рубежа. Там предполагалось занять оборону.
Местность была ровная с обоих сторон реки и в разрывах лесных массивов левая сторона просматривалась далеко. Иногда хорошо было видно, как по дороге в 4-5 километрах от берега, движется на восток армада фашистов. Они ехали на танках, автомобилях, повозках, шли пешком, а некоторые ползли на четвереньках. Нам со стороны казалось, что это там вдалеке ползет по дороге темная масса саранчи. Так гитлеровцам хотелось скорее добраться до обещанной и желанной Москвы.
Неожиданно меня вызвали в голову колонны. Прибыв туда, я увидел среди командования батальона офицера, который был у нас ночью. В руках он держал приказ в котором говорилось, что в связи с тем, что противник начал распространяться на правый берег реки Москва, давалась команда мне, то есть второй стрелковой роте изменить маршрут движения, повернуть на северо-восток, выйти в район деревни Власово и занять ее. Устно было дополнено, что в случае неудачи, роте двигаться в населенный пункт Троицкое, там будут располагаться командный пункт батальона и все остальные подразделения.
Получив такой приказ, рота перестроилась, выслала по указанному маршруту разведку, выставила боевое охранение с тыла и слева и двинулась на северо- восток. Уже клонило к вечеру, когда достигли опушки леса. Впереди примерно в восьмистах метрах стояла деревня Власово. Местность была ровная с небольшим уклоном в низ в сторону деревни. В метрах трехстах от деревни с юга на север проходила малозаметная канавка в вдоль которой стояли кустики. Дома деревни были разбросаны с двух сторон улицы, идущей к берегу реки Москва. Вдоль берега дома уже стояли правильным порядком. Деревня была пустая движения не наблюдалось. Два крайних дома, ближе к нам, стояли в отдалении от остальных. Далее на юго-восток километрах в трех стояло село Троицкое. От южной окраины Троицкого начинался большой лес, опушка которого тянулась на запад два-три километра, а затем круто поворачивала и шла на север в нашу сторону. В сторону Власово выслали разведку. Хорошо было видно, как группа перебежками приближалась к деревне. Когда оставалось не более двухсот метров, заработали пулеметы противника. Приказал пулеметному взводу открыть по ним огонь, чтобы прикрыть отход разведки. Разведчики вернулись в полном составе, один получил легкое ранение. Неожиданно из леса выходит старенький дедушка, с бородкой и говорит мне:- «Фу вояки, а я сейчас пойду в деревню». Ну иди – говорю ему. Он пошел к деревне, вошел в нее и через некоторое время идет назад в нашу сторону, с петухом под мышкой. Подойдя к нам говорит: - «Видите вон тот дом, у него под углом стоит бочка и за этой бочкой стоит пулемет, и вон под тем домом тоже бочка и тоже пулемет». Я поблагодарил за это дедушку. В это время наступил вечер и темнота. Я принял решение следовать в село Троицкое.
Шли по опушке леса, дойдя до южного ее края, обнаружили дорогу, идущую с запада через лес прямо в Троицкое. Прибыли на место. Доложил обстановку командованию и что Власово занято противником. Меня предупредили, что приказ о взятии Власово остается в силе, с наступлением утра его надо выполнить, но при этом меня поддержат две катюши. Выйдя с КП батальона, передо мной стояла задача, найти продукты и накормить воинов подразделения. Подключил к этому старшину роты Матюшенко, разыскали члена правления колхоза этого села, который помог в организации питания. Подразделение было накормлено. До этого рота более суток пищу не принимала.
Место исходного, для атаки, рубежа я определил заранее. Во второй половине ночи, еще до наступления утра, подразделения напрямик выходят и занимают рубеж для атаки. По линии малозаметной канавки с кустиками, в трехстах метрах от деревни, которую я приметил еще вечером. Все воины были предупреждены, что сигналом для атаки будут залпы катюш по деревне. КП роты располагалось на опушке леса западнее деревни. С наступлением утра на КП роты прибегает связной от катюш, даю команду дать по деревне залп. Катюши «сыграли» залпы. При разрывах снарядов воины подразделения дружно атаковали и выбили немцев из Власово. Заняли оборону по правому берегу реки Москва. Отбили у немцев и продукты, оставили они нам и жареное и «шквареное». При этом командир третьего взвода лейтенант Танцура получил ранение и выбыл из строя. Воины роты повеселели и начали строить оборону.
Командный пункт роты расположился на окраине деревни в домике. Рассчитывали, что здесь будем держать оборону длительное время, поэтому приступили к рытью окопов и других оборонительных сооружений. В течении первой половины дня немцы дважды пытались атаковать, но мы дали им хороший отпор и они успокоились. На КП батальона в Троицккое, связным отправили донесение, что рота приказ выполнила, фашисты из деревни изгнаны, а воины занимаются строительством обороны.
Неожиданно во второй половине дня, вместе с возвратившимися связными, прибыло и руководство батальона. Подумали, что они прибыли с чем-то хорошим. Но сначала они попросили накормить их. Старшина роты выполнил их просьбу. Затем последовал приказ мне и подразделению, оборону Власово передать третей стрелковой роте лейтенанта Лазарева. Второй роте с наступлением вечера совершить марш бросок по дороге на северо-восток 3- 4 километра и поступить в распоряжение 50 – й мотобригады. В составе мотобригады выбить гитлеровцев из деревни Никифорово, расположенной на правом берегу реки Москва. Уже стояла ночь, когда рота прибыла в указанное место. 50-я мотобригада имела несколько танкеток, броневичков и подразделение пехоты. Вторая рота тоже вошла в ее состав. Командовал этой сборной группой старший лейтенант, он собрал нас под палатку и стал доводить обстановку. Потом стал отдавать командирам подразделений приказ, но я попросил выйти на местность, так как только прибыл и местность еще не изучил. Мы вышли, стояла глубокая темная ночь. Ориентировочно до деревни было метров восемьсот, там кое где горели строения. Подступы к деревне немцы беспрерывно освещали ракетами и обстреливали из пулеметов. Рубеж для атаки был определен примерно с двухстах метрах от деревни. Сигнал для атаки - красная ракета на правом фланге. Атака пехоты будет проводиться совместно с танкетками и броневичками. Вторая стрелковая рота наступала на левом фланге на западную часть деревни. Вследствии беспрерывного обстрела местности немцами из пулеметов, воинам роты до рубежа атаки пришлось добираться в основном по пластунски. У меня тоже вся шинель на спине оказалась изодрана пулями. К исходу ночи рубеж для атаки был занят. И вот на правом фланге взвилась красная ракета, воины подразделения с громким ура бросились в атаку, ведя огонь по деревне. После короткого боя фашисты были выбиты. Было раннее утро, вместе с пехотой в деревню вступили танкетки и броневички. Наш берег был выше левого и мы хорошо просматривали оборону врага на том берегу. Наступил день, командир танкистов увидел убитого немца в низине и решил полезть к нему за трофеями. Я предупреждал его, чтоб не делал этого, так как место простреливается противником, но он не послушал и не вернулся. Немцы открыли огонь и он был убит.
Вторая рота заняла оборону и бдительно следила за поведением противника, ожидая контратаки. Жители Никифорово выходили из укрытий, спрашивали, будет ли бой, хотя он еще и не прекращался. Велся обстрел деревни и жители забирали все ценное и уходили в лес. Фашисты дважды пытались возвратить позиции, но нам хорошо помогали отбивать танкетки и броневички, стоящие за домами. К концу дня 50-я мотобригада оставила деревню, оставшаяся 2-я рота начала обустраивать оборону по всему побережью деревни. Вечерело и вдруг из леса приходят новые свежие подразделения сибиряков. Все одеты в полушубки, хорошо вооружены. С приказом о занятии обороны в деревне Никифорово. (Это происходило 22-го ноября 1941 г.) Второй роте было указание сдать деревню и идти в Троицкое. Сдав под расписку Никифорово, мы быстро собрались и в ночь тронулась в указанное место.
Прибыли в Троицкое 23 ноября, погода была холодная, земля мерзлая. На КП батальона доложил, что рота прибыла в полном составе, но при выполнении задания один человек младший лейтенант Карицкий был ранен. Получив новое задание, рота расположилась в церкви и школе на юго восточной окраине села.
Начали строить оборону села по правому берегу реки Москва с востока. Земля была мерзлая, а подходящего шанцевого инструмента в роте не было. Пришлось вспомнить кузнечное дело. Нашел кузницу и начал изготавливать ломы и другой инвентарь. КП роты расположилось в школе села и у нас с комиссаром Милько опять была забота. готовить подразделение к предстоящим боям. Воины были всегда в курсе событий на фронтах страны.
И вот пришло 30-е ноября, канительный день. Комиссар батальона организовал сбор средств на постройку танковой колонны, день прошел как всегда в заботах. Неожиданно в 22 часа ночи меня вызывает командование на КП батальона. Прибыв, увидел среди своих офицеров незнакомого полковника. Полковник дает мне команду, что б не теряя времени вторую роту снял с обороны села и ускоренным маршем достичь населенного пункта Рязань, три километра восточнее Троицка. Там разыскать саперов, они разминируют берега реки Москва, нам перейти на левый берег и следовать на север, можно по восточной опушке леса. В 6 километрах стоит деревня Улитино, там, по данным разведки, расположен штаб крупной группировки гитлеровцев. Приказал мне овладеть этим штабом, при этом посоветовал воинам роты оставить свои документы в Троицке. Повторив приказ я вышел с КП. Надо было торопиться, я распорядился построить всех воинов у школы. В начале второй половины ночи подразделение было готово к движению. Коротко сообщил о поставленной задаче и что командование батальона надеется , что мы ее с честью выполним. Дал команду двигаться ускоренным шагом. По прибытии в Рязань, разыскали саперов, которые проделали проходы в минных полях. Когда рота вышла на левый берег, он был крутой и высокий, а на востоке начало светать. Выставив охранение влево и с тыла, подразделение двинулось на север в сторону деревни Улитино. Когда прошли примерно половину пути, прибежал связной из бокового охранения и сообщил, что немцы движутся по опушке леса к реке и, что уже заходят к нам в тыл. Я дал сигнал - «Красная ракета», что означало отход на правый берег реки. Завязался жестокий встречный бой. И только подразделение успело переправиться, как на обрыве левого берега появились силуэты четырех танков и начали бить по нам из пушек и пулеметов. Подразделение начало отходить на юг по опушке леса. Дорога по которой мы ночью прибыли была занята фашистами, которые шли в наступление на Троицкое. Мы отходили из села Рязань на юго-запад и вышли к дороге, в трех километрах от Троицкого, которая вела в лес. Здесь встретили комиссара батальона, и несколько десятков солдат. Они нам рассказали, что когда вторая рота снялась с восточной стороны Троицеого, в обороне образовалась брешь. Эту брешь командование батальона не позаботилось закрыть другими подразделениями, в результате чего фланг остался открытым. С наступлением утра нагрянули гитлеровцы и без боя овладели селом. В данное время командование батальона находится на опушке леса южнее деревни Власово, в трех километрах отсюда. Расположив воинов роты в лесу вдоль дороги с обоих сторон и предупредив командиров взводов о готовности к бою, мы с ординарцем отправились на КП батальона.
С КП хорошо просматривалась местность как до Троицкого, так и до опушки леса, где расположилась вторая рота. Стал докладывать полковнику, который отдавал мне приказ ночью, о действиях роты и где она расположена в настоящее время. И вдруг видим, как из Троицкого выходят один за другим два броневика и до двух рот гитлеровцев и направляются по дороге в сторону расположения второй роты. Увидев это, мне показалось, что полковник даже испугался. Говорит мне, что б я скорее брал его лошадь и «жал» в расположение своего подразделения, что б организовал им встречу, но дал втянуться в лес и тогда атаковал.
Езда на лошади до роты заняла не более трех минут. В лесу вдоль дороги справа и слева установили пулеметы, бойцы искусно замаскировались. Со стороны не сразу можно было заметить засаду. Все были предупреждены, что б огонь без команды не открывать. Воины в лесу затаились, терпеливо ожидали приближения врага. Они чувствовали себя уверенно и не проявляли никакого беспокойства. Уже научились воевать и бить врага в любых условиях. Видели, что миф о непобедимости гитлеровцев давно уже развеялся.
Немцы не торопились. Приблизившись метров на 150-т к лесу, броневики остановились и открыли непрерывный огонь. Простреляв минуты две, не прерывая огня начали медленно приближаться к лесу. За ними следом вплотную шли фашисты.
Противник почти полностью втянулся в лес и здесь я скомандовал «Огонь». Пулеметы и прицельный ружейный огонь несли фрицам смерть. Вход были пущены и гранаты, сразу загорелся передний броневик, потом и второй. В этом лесу полегло много фашистов, они отстреливаясь начали лесом отходить к Троицкому. Войны второй стрелковой роты отважно преследовали отходящего противника. День 1 декабря клонился уже к исходу, в лесу наступали сумерки, мы приближались к северо-восточной опушке леса, которая подходила близко к селу. Достигли опушки, оставалось преодолеть двести метров и мы будем на окраине Троицкого. И вдруг я получил сильный тупой удар в бедро правой ноги. Подумал, что при перебежке на что-то наткнулся. Но уже через мгновенье почувствовал, что нога отказала, а сапог наполнился горячей кровью. Почти одновременно со мной получил ранение комсорг роты сержант Фролов. И фронтовая боевая моя жизнь пока закончилась. Доставили нас до южной опушке леса, отсюда на повозке в санитарную роту полка. Уже ночью, не задерживая, погрузили на автомашину и к утру мы были в Москве в госпитале. Мне почему-то не давали спать. Все время дежурили возле меня, отвлекая вопросами от сна. В госпитале помыли, продезинфицировали одежду, накормили, а спать не давали. Сделали перевязку. Оказывается ранило меня разрывной пулей. После перевязки я уснул. И проснулся в санитарном вагоне. Услышал от кого-то, что нас Муром не принимает.
https://vk.com/club71172673

Сообщение отредактировал viktorin - 20.11.2016, 20:31
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение

Ответить в данную темуНачать новую тему

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 19.3.2024, 9:15IPB Skins Team
Яндекс.Метрика