В городе М., Один день военного корреспондента Опции

[VeroNika05]

Заеzжий корреспондент https://t.me/korrzakadrom
В городе М. (Один день одного военного корреспондента)

1. Вступление

Следователь на камеру бубнит - время такое-то в присутствии понятых таких-то и эксперта такого-то я, следователь по особым делам…

В этот момент раздается нарастающий свист, и вся наша группа бросается ничком на битый кирпич. Перед моими глазами - огромное колесо машины. Таким оно кажется, если смотреть на него снизу. Азовсталь - совсем рядом, мы на окраине территории. Там оглушительно грохает прилет. По звуку - ощущение, что какая-то небесная кухарка рассыпала стопку гигантских чугунных противней. Над одним из цехов поднимается облако пыли от взрыва.

Мы встаем, отряхиваться смысла нет. Следователь продолжает читать на камеру одному ему нужное заклинание. Перед ним стоит, опустив голову, человек с руками за спиной. Это следственный эксперимент, на который мы приехали в столь неуютное место. Группа минимальная - прокурорские, эксперт, мы - журналисты, спецназ и местные военные, в руках у них лопаты.

Но это было сегодня, я хотел рассказать о другом дне, начался он не так.

2. Дорога в Мариуполь

От водителя Димы разит спиртным так, что можно прикуривать или похмеляться. За руль он садиться не может, и как доехал до нас - загадка. Дима работал в такси все это время, и иногда мы просим его нас возить. Сегодня надо опять ехать по дороге которую мы уже, кажется, знаем наизусть, и за руль приходится садиться мне.

Работа с событиями в Мариуполе приобрела уже такой график и расписание, что если бы мне об этом сказали какое-то время назад (до 24 февраля) - я бы вообще не поверил, что такое в принципе возможно. Так я не работал никогда. Чтобы каждый выпуск от тебя что-то хотел, а на вечерний - желательно что-то отдельное - это сложно. Спать некогда, писать заметки Заеzжего корреспондента - тоже. Но тут есть один интересный момент. Ровно два года назад я прекратил пить и курить, резко, и в один день. Это было во время длительной командировки в Сирии. Жизнь очень сильно изменилась в лучшую сторону, но я к тому это все говорю - что если бы сейчас надо было бы еще и пить и курить - я бы точно не справился. Каждый день в любой день вставать в 6 утра и писать большой и предполагающий определенную технологическую подготовительную работу текст - это не так просто, как кажется на первый взгляд.

Едем в Мариуполь. Сейчас уже очень многое и даже по дороге говорит о том, что ситуация в городе и вокруг него изменилась. Везде - огромные очереди из машин с еврономерами АН (бывшая подконтрольная Украине часть Донецкой области). Машины уже в основном целые. Расстрелянные и без стекол, но на ходу - скорее исключение. У огромного количества автомобилей - украинский флажок на номере заклеен чем попало, но в основном - скотчем или изолентой. В очередях, когда есть время - я интересуюсь, зачем люди это делают, ведь номер - это формальность. Люди в ответ у меня интересуются, где в Донецке МРЭО и насколько там сложная процедура перерегистрации, как получить номера ДНР. Самый распространенный, усредненный ответ - после всего того, что с нами делала «эта страна» (да-да) мы не хотим иметь с ней ничего общего. Видимо, это какие-то флэшмобские законы - увидел у кого-то и решил сделать сам, но люди с заклеенными номерами ( https://t.me/korrzakadrom/294 ) - очень активно высказываются о том, что Украина им никакая не родина, потому что Родина со своими гражданами себя так не ведет.

По дороге в Мариуполь - райцентр Тельманово, в современной украинской картографии - Бойково, правда я сейчас совершенно не вижу никакой даже приблизительной вероятности, чтобы этот украинский топоним получил какое-то реальное наполнение. В Тельманово есть у дороги толстое дерево, у которого стоит бабушка и продает молоко, я всегда у нее его покупаю. Купил и сейчас. Заходим в магазин - в Мариуполе может очень резко настигнуть чувство жгучего стыда, если вдруг ты мог купить воды, макарон, консервов, хлеба, шоколадок детям - и не сделал этого. Это может и не произойти - если не встретишь того, кому это реально нужно. Но если встретишь, а дать ничего не можешь - на душе становится очень гадливо. Поэтому лучше - в магазин заходить.

В Безымянном, где мы когда-то давно снимали две палатки МЧС для беженцев - сейчас огромный палаточный город, на сотни, если не тысячи человек. Машины вдоль обочин стоят чуть ли не на километр за околицей, в сторону Мариуполя. Здесь - медицина, питание и вода, помощь детям, внесение в базу МВД. Народищу - толпы. С воем в сторону Мариуполя и обратно носятся скорые, очень много скорых. Их три типа - новенькие Газели или Уазики с высокой крышей, и Фиаты и Ситроены, которые остались, я так понимаю, еще с украинских времен (но бортовые надписи сделаны по-русски). Один раз я видел кавалькаду автомобилей ФМБА. Вспоминая хаос и нерв во 2-й больнице ( https://t.me/korrzakadrom/268 ), который мы застали в один из первых дней, когда только попали в город - я радуюсь и на душе становится спокойнее - тех святых врачей, которые все это пережили - не бросили, подмога пришла. И я имею информацию, что в Мариуполь приехали во множестве специалисты из Донецка, которых как раз там так не хватало, и уже ведут работу на постоянной основе.

(продолжение следует)

[VeroNika05]

Заеzжий корреспондент, [14.04.22 5:25] https://t.me/korrzakadrom

Часть 3

Энергичная женщина разыскивает журналиста-американца, и допрашивает каждого - как его найти. Так, обращается к нам, но увидев наш микрофон, проходит насквозь, переключив интерес на других, и походя обронив довольно обидное лично для меня междометие - я разумеется не обижаюсь, нежелание общаться с нами - это стандартная часть работы журналиста, но весь образ ее настолько цельный и преисполнен такого напора, что я невольно начинаю следить за развитием мезансцены. Американца она нашла - это действительно, настоящий американец, выглядит очень эффектно, по русски не говорит вообще. «Так, записывайте» - она безапелляционна. Дик записывает. Женщина начинает рассказывать предысторию конфликта на Украине, переводчик старательно переводит. Заканчивается все требованием передать Байдену, что это он лично во всем виноват. Дик соглашается. Он - бывший полицейский, которому в России предоставлено политическое убежище. Ведет свой видеоблог, и с ним было интересно поговорить - альтернативной позиции в американском медиа не предусмотрено в принципе, единственная альтернатива - это он. (А как же Фоксньюс - возражаю я, но, как он сказал, эти не в счет, но я не большой знаток того медийного ландшафта). То, что Байден во всем виноват (коллективный Байден), я думаю, он согласен. Но до Байдена его репортаж дойдет, конечно, вряд ли, но энергичная женщина была удовлетворена.

Следующий пункт - это театр. Место довольно мрачное и гнетущее, объяснять в очередной раз, надеюсь, не нужно. Когда мы были тут в последний раз - стрельба была очень уверенная, и прямо приходилось бежать в некоторых местах. Коллеги, которые приезжали сюда позже - высунуться на площадь вообще не смогли, и ограничивались обозреванием развалин с расстояния. Сейчас - в соседний двор мы подъехали на автобусе - жители, конечно, высыпали сразу, такого тут в текущих реалиях не видели. Нас разделяют на группы и водят в ускоренном темпе через площадь. Через пару кварталов - отчетливая стрельба. Мы попали во французскую группу - естественно, театр им надо было снимать со стороны, но спецназовец прямо бесцеремонно подталкивает французов к зданию - не на прогулке, и даже добавляет словцо. Француз улавливает смысл, но интересуется у меня, что только что было сказано. Словцо непереводимо, конечно.

В самом здании офицер Народной милиции все рассказывает и показывает - в том числе есть возможность подняться по лестнице на три пролета вверх, что мы, будучи здесь без сопровождения, делать не стали. Оттуда видно обвалившийся потолок и ту самую люстру, которую мы все привыкли разглядывать перед началом спектакля. Она помята и ее золото очень поблекшее, матовое. В моей памяти она стала своеобразным символом гибели театра, зрительного зала, людей, для которых он был построен. Лично у меня есть определенные вопросы к организации посещения этого места - но я их оставлю при себе, критиковать, конечно, всегда проще, чем что-то делать, поэтому заниматься этим не буду. В целом, вывоз всего этого измайловского зверинца, в том числе и российских групп, в реальную боевую обстановку, с посещением важных и значимых мест в самой востребованной локации конфликта - дорогого стоит, и здесь организаторам можно только аплодировать, особенно с учетом того, что все произошло без происшествий. Все потерявшие дар речи во время проезда по улицам коллеги, к слову, свои сухие пайки отдавали встречающимся нам людям, а выданы они были каждому на целый день. В Донецк мы все возвращались дико голодные.

Узкие дорожки объезда через Докучаевск, по которым мы возвращаемся уже вечером. Целый день на горизонте горит трава, поднимая вверх густой белый дым - похоже на то, как это происходит, когда идут боевые действия, но в этот раз - это не то. Поля между бывшими позициями ДНР и Украины, естественно, не пахали, и трава там - настоящий бурелом. Их только начали разминировать, и в стороне от дороги то и дело попадаются стойки из проволоки и красно-белая лента. Значит, там нашли мину. Пока мы работали в Мариуполе - пожар добрался до естественной преграды - асфальта, и на нем закончился, поле черное. Я понимаю, что в огне исчезли ленточки, обозначавшие мины, которые от огня не взрываются, а остаются ждать в земле своего часа. И уже понятно, что это очень, очень надолго. Мы останавливаемся на обочине, чтобы пропустить колонну военной техники. Наш водитель приветствует встречные машины взмахом руки, тут так принято, и он даже высовывает ее в окно, чтобы виднее было. К одному из грузовиков, на жесткой сцепке - то есть почти вплотную - прицеплен на буксир автобус без лобовых стекол. Колонна двигается достаточно быстро, и этот автобус, соответственно, тоже. За рулем его я замечаю водителя - он весь закутан пыльными тряпками, ставшими в пыли однотонными, как мумия. На закутанном лице - горнолыжные очки. В какой-то момент наперерез очередному грузовику бросается деревенская собака - водитель сигналит и совершает довольно резкий маневр, если в кузове ехали солдаты - прогнозирую их недовольство. Собака продолжает трусить по непонятной и нелогичной траектории. Собаки попадаются глухие и контуженные, видимо это одна из них, они не понимают, что происходит, и им бессмысленно сигналить. Я слежу за реакцией в кабинах, несущихся навстречу в клубах пыли. Все эффектно подсвечивается лучами заходящего солнца, играющего бликами на кабинах и бьющего встречным водителям в лицо - от того я их так хорошо вижу. Инстинктивно понимаю, что что-то привлекает мое внимание, но не могу понять что именно. Военные водители - отвечают нам так же взмахом, но в каждой кабине сидят по трое, и двое - неподвижны, в каких-то странных позах. Я начинаю ждать взглядом следующую кабину, и следующую, потом следующую. История повторяется - ответный взмах и неподвижные попутчики. Я в итоге понимаю, что они спят.